Мальчик-который-вышил...

[Невилл Злонгботтом]

Перечитываю ГП и ПП и, кажется, начинаю потихоньку понимать, почему недолюбливаю Поттера. Во-первых, он истеричка ведёт себя порою как невоздержанное дитя. Наорал, к примеру, на Рона с Гермионой в начале ОФ из-за того, что они ему не писали. Я, мол, такой герой, столько всего насовершал, а вас, несчастненьких, на собрания не пускают, и вы мне ничего рассказать не можете. Занимаетесь тут чем-то интересным, а я сижу у Дурслей! Можно подумать, они могли что-то сделать... ожидал, что за ним опять прилетит одолженный без спроса фордик? И это лучшим друзьям, которые вместе с ним всё это дерьмо разгребают.
Или в ПП. Сцена в магазине у мадам Малкин. Нет, Малфои, конечно, эту милую беседу первые начали, но когда он бросил в адрес Нарциссы что-то типа "скоро будете сидеть в тюрьме вместе со своим бездарным мужем", я аж скривилась. Я не люблю Малфоев, но Нарциссу мне в этот момент стало жалко. И ведь он же знал, что ему на виду у Малкин и вообще всего переулка ничего не сделают.
Ладно, со стороны говорить легко. Я сама вечно что-нибудь как брякну... Но всё равно ведь нехорошо.
И во-вторых, несмотря на то, что все события показываются читателям так, как их воспринимает Гарри, и переданы все его мысли, и вообще... этот герой для меня всё равно никакой. Я не вижу в нём чего-то запоминающегося. Я не могу перечислить черты его характера. Ну, смелость. Ну, уже упомянутая невоздержанность. И всё. Больше ничего я в нём не вижу. При этом, к примеру, на его друзей я таких черт как минимум по пять штук наберу, да и на Драко, хоть я его и не люблю. И на взрослых тоже. А на него... пфф.
Даже странно. А может, это я странная.

@музыка: Linkin Park, "Numb"

@темы: "хаотичные линии (с)", "альтависта", "а идите-ка вы... в хогвартс!"

Comments

[Chesia]

Это Роулинг испоганила и его характер и вообще последние книги. Взять ту же сцену в туалете.. Там тоже Гарри повел себя совсем не так как следовало бы повести себя герою. Это все она испортила...
А ты разборки Фрияны не читала?

[Невилл Злонгботтом]

Chesia, неа. Я сегодня попробовала почитать в Анонимном Чтиве разборки по поводу какого-то фика, но у меня завяли глаза
А что за разборки?

[Chesia]

www.diary.ru/~Ellydiary/p106385603.htm#more2
Здесь про Поттера, а немножко выше к Драко)

[Невилл Злонгботтом]

Chesia
а доступ в дневник ограничен)
ну, мне, впрочем, просто интересно было, что случилось. читать холивары я не люблю)

[Chesia]

Про Поттера)
Я вообще Фрияну обожаю) Ты ведь читала ее трилогию? Оо

Куча буковок

Гарри Поттер

1. Штрихи к портрету.

Внешность и основные черты – яркий Солнечный тип с примесью Плутона. Не самый оригинальный выбор для главного героя, ну да ладно, что есть, тоже ничего получилось.
Непослушные, вечно растрепанные волосы, зеленые глаза, смуглая кожа – печать Солнца на челе, признак первый. Полное отсутствие рыхлости и вялости в фигуре – при всей фатальной недокормленности с детства, в Хогвартсе Гарри кормят, как на убой, да был бы толк, что называется. Откормить нереально – он остается худощавым до упора (типично Плутонианская особенность, наравне с черными волосами и временами прорывающимся яростно горящим взглядом).
Жизнелюбие и потрясающий, невыжигаемый, ничем не обоснованный Солнечный оптимизм. Способность увлекаться чем-либо до слепоты ко всему остальному, убеждать – совершенно искренне, без манипуляций, и вести за собой. Способность быть флагом, на который равняются другие и строятся под ним для дальнейших групповых операций (Солнце), пусть даже он не всегда это видит (Плутон).
При этом – каким бы ни был больным для Гарри вопрос личной славы, он к нему все равно неравнодушен. Эта тема есть, и она болезненно акцентирована. Гарри тщеславен, но тщеславен «по-честному» - славы хочет и ею наслаждается, но только заслуженной, и без проявлений внимания со стороны окружающих. Ему не нужно внимание, он лезет глубже – ему нужно уважение и знание, что он – в центре, причем по делу. Солнце, причем с претензией.
Гарри – человек не настроения, но «волны». Он практически не способен сопротивляться тому, что его однажды подхватило и понесло. Ему крайне сложно изменить мнение о ком-то или о чем-то, сформировав его однажды – всегда по субъективным и глубоко личным поводам. Что означает – он, по сути, не способен признавать свои ошибки. В глубине души он панически нуждается в том, чтобы чувствовать себя непогрешимым и успешным – не самая маленькая проблема Солнечных типов.
При всех внешних откоряках, в Гарри есть властность (потребность во власти – Солнце, способность к невербальному силовому управлению – Плутон). Судя по раскладам с Армией Дамблдора, ему нравится, когда люди ему подчиняются, и особенно – когда из этого выходит толк. При полнейшем отсутствии хоть каких-нибудь организаторских устремлений – огромная способность быть лидером. Харизма и личное обаяние (Солнце). И, повторюсь – все до предела искренне. Ни малейшего проблеска таланта к стратегии и тактике, ни малейших попыток просчитать хоть какие-то последствия собственных действий. Голый энтузиазм и воля к победе, помноженные на нечеловеческую удачливость – снова чистое Солнышко.
Но это – на поверхности.
Под наружным Солнечным слоем, как это ни прискорбно – совершенно провальная линия Сатурна. Что, кстати, более чем странно – детство Гарри – это типичное детство Сатурнианца. Лишения и голодание, донашивание обносков за нелюбящими и нелюбимыми родственниками, большие объемы физического труда «по дому», то есть, направленного только на поддержание постоянного порядка – труд без видимых результатов. Отсутствие внимания, любви и ласки, неуютное личное пространство, которому не светит неприкосновенность, общая неухоженность и – естественно – полнейшая замкнутость. И где в результате четкий, сильный, проработанный Сатурн с его жизненной мудростью и старческой усталостью во взгляде, какой положен любой порядочной Золушке? Что мы видим в Гарри, как только его вынимают из привычной среды и перемещают в Хогвартс, в центр всеобщего внимания?
Полное отсутствие собранности и усидчивости. С трудом выдерживаемые рамки распорядка дня. Прямо-таки революционное нежелание подчиняться правилам – и истерический протест против любых внешних ограничений. И ладно бы только внешних – сам себя ограничивать мальчик тоже так и не научился. Сатурн здесь не просто отсутствует, как класс, он зияет черной дырой. Как недостаточность. Притягивая к себе некоторых Сатурнианцев прямо хуже магнита.
Имея великолепную возможность повзрослеть еще до того, как вырос, Гарри благополучно и творчески ее провалил. Он не вынес из многолетнего общения с Дурслями ни тяги к спартанским условиям, ни закаленного в неравных боях терпения, ни той самой доброты, которой обладает каждый нормальный Сатурнианец, понимающий, в чем прикол аскезы и самоограничений.
Гарри не понял. Солнечная линия «передавила» - как и многое в нем, несмотря на совершенно четкие попытки Дамблдора скорректировать ее Сатурниански оформленным детством.
С проявленностью женских планет еще хуже. Судя по описанию, Венера задавлена совершенно – любые попытки пробудить чувственность Гарри либо пугают, либо вызывают неприятие и отторжение (Чжоу Чанг). Он излюбленным образом переводит все на знакомые Солнечные рельсы и дальше воспринимает ситуацию с точки зрения себя, любимого – как он выглядел со стороны, достаточно ли хорошо скрывал свои чувства, и не показалось ли кому, что он был неубедителен в своей мужественности. О силе (точнее, отсутствии силы) Венеры в Гарри можно судить уже по одному тому, что в ситуации, где чувства необходимо решительно проявить, он первым делам пытается их спрятать.
Отношения с Джинни этот факт только подтверждают. Сначала Гарри бродит и напрягается на наличие соперника (примечателен тот факт, что он вообще обратил на нее внимания только тогда, когда обнаружил ее, проявляющую собственную чувственность совершенно не с ним. Обнаружил полную и вопиющую потерю чужой себе преданности. Болезненно выпученное Солнце бунтует). Затем они целуются после матча – и основная мысль Гарри здесь – «Я это сделал!», причем не в смысле поцелуя, а в смысле возврата Джинни на ее законное место. Затем их отношения показаны фоном, по которому видно, что бедной рыжей Уизли досталась в итоге совершенно не Венерианская (чувственная), а вовсе даже совершенно несвойственная ей Солнечная (отражение звезды) и частично Меркурианская (подруга) роль, чему она по своим причинам совершенно не препятствует. То есть, Гарри опять вывернул отношения в привычное для него русло. Сцена их разрыва это только подтверждает – Гарри снова ведет себя, как истинный Солярий. Видит только свои мотивы, «подчиняется высшей цели» и напрочь отрицает, что у него на пути к этой самой цели может существовать потребность в чувственной поддержке.
Луна (глубинная эмоциональность) колеблется между «совсем никак» и «болезненно как-то». Первый признак ее задавленности – отсутствие материнской фигуры рядом. Худо-бедно ее пытается всю дорогу заменять Молли Уизли, и, вероятно, только поэтому функции Луны в Гарри не вышибаются окончательно в никуда, оставаясь больным местом, на которое весьма удобно время от времени давить тем, кому это нужно.
Второй признак негативной, но присутствующей Луны, сам по себе слабоватый, но вкупе с другими – вполне – это до аховости слабое зрение. Гарри не просто носит очки, он без них слеп, как новорожденный котенок. Неспособность воспринимать мир таким, какой он есть, и себя в нем заодно, помноженная на болезненное желание таки заставить этот самый мир превратиться в то, во что очень хочется, плюс отказ от попыток хоть что-нибудь с этим поделать – и в результате имеем глаза, которыми ни черта не видим.
Что, впрочем, правильный Солярий всегда обернет в плюс личной харизме. За все годы жизни среди волшебников Гарри ни разу толком даже не попытался прощупать почву на тему коррекции собственного зрения. Для этого он тут же становится слишком тактичен и робок, предпочитая гордо терпеть неудобства, нежели кого-то напрячь.
Терпел бы он их, если бы они ему действительно мешали! Например, играть в квиддич – если бы вдруг выяснилось, что очки перекрывают возможность быть ловцом и получать заслуженную славу, полагаю, они исчезли бы в считанные моменты. Когда Гарри что-либо нужно, он бывает чертовски убедителен и упрям.

[Chesia]

И еще немного

2. Размышления на тему

Первая и самая больная проблема любого Солярия – его непоколебимая гордость. Умереть, но не снизойти до публичного признания собственных ошибок – вот жизненное кредо Солнечных типов, ибо в глубине своего своеобразного понимания мира они всегда приравняют это к публичному же унижению. Солярий не может быть неправ, потому что не может быть неправ никогда, и горе тому, кто насмелится попробовать открыть ему глаза на устрашающую реальность. Из чего следует уж совершенно печальный факт – рядом с Солярием вы никогда не найдете яркую или даже просто сильную личность. Он должен находиться в центре в гордом одиночестве – иначе как все увидят, насколько он в действительности прекрасен? Правда, наивно рассчитывать, что он когда-либо в этом сознается.
Исключение возможно только в одном случае – если сильная личность еще и достаточно умна, чтобы балансировать на зыбкой грани, и не теряя себя, и своевременно уходя в тень, дабы продемонстрировать Солярию свою ограниченность каждый раз, когда в этом возникнут сомнения. Вероятно, нужно быть очень склонным к самопожертвованию человеком и очень любить такого яркого, но такого беспомощного без своей тени Солярия, чтобы выбирать подобную жизнь и подобные отношения.
При этом – серость Солнцу тоже не нравится! Солярий хочет быть лучшим среди лучших, что, очевидно, создает немалые трудности тем, кого он выбирает себе в спутники жизни. Балансировать им, бедным, и балансировать.
Со стороны этот факт, как правило, очевиден, но сам Солярий его не видит никогда и ни при каких обстоятельствах. Ему жизненно необходимо быть непоколебимо уверенным, что в этом мире он один такой – самый-самый. Если подобную уверенность ему предоставить, то получится, фактически, самый лучший вариант из возможных – тогда Солярий окажется способен сделать хоть что-нибудь общественно полезное. Только, если у него не будет сомнений в истинности того, что по определению является наивной глупостью. И окружение – если оно, конечно, правильное окружение – должно просечь фишку махом и всячески поддерживать в нем эту иллюзию. Вот такая подстава.
Окружение Солнечного типа составляется по жесткому принципу – я должен быть ими горд, но они не имеют права меня затмевать. Если кто-то из близких вдруг сдуру вычудит нечто, что Солярий воспримет, как попытку наступить на больную мозоль его вечно трепещущей самооценке – будьте уверены, он принизит непрошенное достижение так виртуозно и творчески, что сомневаться и восхвалять «не того» продолжат только идиоты, которым захотелось покинуть окружение «звезды» навсегда.
Гордится Солярий тоже не кем попало. У него принципы, и довольно, опять же, жесткие. То есть, это как раз тот случай, когда «точка зрения бывает либо моя, либо неправильная». Солярий заворотит нос от любого, кто посмеет придерживаться иных жизненных ценностей – в этом смысле он совершенно неполиткорректен. Хочешь быть со мной рядом – думай, как я, и соглашайся со мной. Шаг влево-вправо приравнивается к побегу в стан врага, а с врагами он не церемонится до такой степени, что временами задумываешься, стоит ли эта, без сомнения, яркая личность, того, чтобы к ней, вообще, приближаться.
Плюс здесь только один, и, полагаю, им одним Солярии до сих пор и живы – они настолько любят образ «себя великодушного», что, встав в царственную позу, не смогут не простить, если перед ними должным образом унизиться. Должным – это, значит, не прогундеть «прости», поползать на коленках или как-то иначе продемонстрировать отсутствие гордости (Солярию неприятны враги без гордости, он тщеславен и в этом), а осознать всю глубину своей ошибки, признать ее и – по возможности – поблагодарить светило за то, что оно помогло заблудшему грешнику вернуться на путь истинный.
Ибо уж что-что, а помогать – всему, до чего руки дотянутся, но желательно великому – Солярий любит так же сильно, как чужое себе потакание. Фактически, он нуждается в этом столь же отчаянно и болезненно, как и в постоянном подтверждении собственной значимости – просто потому, что для него это примерно одно и то же. Я велик – я могу помочь – я должен помочь – я помогаю. Следовательно, я велик. Далее по кругу и до бесконечности.
Из всего вышесказанного самым грустным образом следует, что забитость, робость и пугливая улыбчивость Гарри до начала учебы в Хогвартсе, вовсю проявляемая им и дома, и при первой встрече с Хагридом, и на Диагон-аллее, и в Хогвартс-экпрессе, и на церемонии распределения, на самом деле, не есть признак сильной, активной и правильно проработанной Луны, как чаще всего хочется думать читателям, впервые уткнувшимся в творение Роулинг. Гарри – не пресловутый «добрый, хороший мальчик», которого так тянутся одарить заботой женщины с мощной Луной (Молли), от которого слепнут девочки с нестабильной Луной (Джинни), и на которого мгновенно делают стойку обладатели Луны болезненной и внешне отчаянно задавливаемой (Драко). Все, что так неотвратимо притягивает всю дорогу к Гарри Лунных эмоционалов, наивно полагающих, что у чудо-мальчика ДЕЙСТВИТЕЛЬНО большая душа, на поверку оказывается всего лишь забитым совершенно бездарным Сатурнианским воспитанием Солнцем. И, стоит только сменить обстановку и слегка отпустить тормоза, как вся робость и очаровательнейшая псевдолунная доверчивость Гарри сменяются ярким Солнечным стремлением управлять и проводить в жизнь собственную линию партии (поначалу, впрочем, сойдет и линия признанного авторитета) – жестким, волевым и сопровождаемым агрессивными вспышками в случае сопротивления. Все персонажи, кто ждал от Гарри Поттера глубокого и тонкого душевного мира со всеми свойственными ему проявлениями, круто обломались – хотя, к чести сказать, некоторые очень долго и искренне пытались приспособиться к тому, что есть, в итоге просто-напросто круто обломавшись чуть позже.
Из этого следует еще один вывод, печальнее предыдущего уже просто на порядок. Душевный мир Гарри неглубок, по большей части он вообще, как у любого столь яркого Солярия, довольно плоский, и центральная фигура в нем – он сам, а все остальное присутствует лишь как нечто, в чем он проявлен. Он не чуток, неуклюж и неловок в своих попытках душевных телодвижений. Гарри способен любить только себя в ком-то и в чем-то, только свою роль и свою цель. Любить же в принципе кого-то, отдельного от себя, человека, имеющего свою жизнь и свою душу, он по определению не способен. Он его просто не видит.
А, значит, он вообще не способен любить. И, значит, все, что на протяжении шести книг втирает ему Дамблдор о его мифической «силе, имя которой – любовь» - вранье. И, скорее всего, Дамблдор в курсе об этом с самого начала, как никто, но выбирает именно те слова, которые жаждет услышать так нужный ему Солярий.
Ибо Солярии, как, наверное, уже очевидно, просто предельно легко управляемы. Нужно только знать ниточки и грамотно в правильный момент за них дергать.
Вот тут-то мы и подбираемся ко второй огромной проблеме Соляриев, которую просто виртуозно всю дорогу обходит Дамблдор, но которая, судя по ситуации, просто неизбежно на Гарри рано или поздно свалится.
Самое страшное, что может случиться с человеком Солнца – разочарование. Вы никогда и ни за что не получите второго шанса, если услышите от него – «я в тебе разочаровался». Вы никогда не заставите его вернуться на однажды брошенный путь, если он демонстративно свернул в сторону, обидевшись на что-то, что ему там попалось под ноги. Вы никогда не восстановите его доверие к себе, если позволили доверию подорваться.
Что может разочаровать Солярия? Что для него хуже смерти, хуже публичного унижения, хуже несостоятельности?
Осознание того, что им управляли – именно потому, что управлять собственной жизнью, как ему кажется, имеет право только он сам.
Осознание того, что кто-то прикидывался перед ним глупым, будучи на самом деле хитрым и расчетливым. Позволил ему считать себя «своим», то есть, в случае Солярия – «освоенным», понятым, и в первую очередь «понятость» касается отношения к Солярию – а сам держал камень за пазухой. Солнце не терпит неуважения к себе, а уважение понимает только, как неприкосновенность территории, на которой им принимаются жизненные решения. Солнце искренно во всех своих проявлениях до болезненности, и наивно полагает, что все прочие люди, причисленные к «своим», будут отвечать ему тем же. Солнце превращается в сдутый пшик, если у кого-то вдруг хватит ума ткнуть его носом в то, что он неосознанно выполнял чью-то волю.
Потому что воля для Солярия – это святое. Его воля, естественно.
Он может понять и простить, скрепя сердце, нежелание выворачивать перед ним душу по первому требованию – в основном, все из-за той же позы «себя великодушного». Он способен проглотить чужие ошибки, списав их на глупость и недалекость – он, вообще, довольно легко позволяет другим людям быть глупыми, ведь это так возвышает его самого (впрочем, уважать ему их после этого уже особо и не за что, но продолжать заботиться о глупых и причислять их к «своим» он все же не перестанет). Уж совсем стиснув зубы, если очень-очень надо, он даже стерпит недомолвки во имя великой цели – особенно, если цель как-то пересекается с ним самим, нежно любимым.
Но прямое вранье в ответ на прямой вопрос, после которого Солярий поверил в чужую ложь и позволил себе повестись на ней, напринимал решений, исходя из своей веры – это то, чего он не простит никому и никогда. Это то, что неизбежно заставит его тем самым болезненным образом разочароваться. То, что покажет ему, как сильно он ошибся, поверив – а ошибиться Солярий не может, причины изложены выше. Это то, что действительно способно его сломать.

[Chesia]

и еще ХД
Поэтому крепко думайте, прежде чем врать Солярию прямым текстом. Упаси Мерлин, он когда-нибудь вас на этом поймает! Кранты придут не просто вашим отношениям и вашим планам на этого человека. Кранты придут ему самому, и, чем глубже и глобальнее была ложь, тем меньше вероятность, что он когда-нибудь сможет очухаться от пережитого унижения и снова засиять перед всеми желающими.
Исходя из того, что Дамблдор в каноне врет Гарри, совершенно не стесняясь и просто с каждой книгой делая все более честные глаза, перспективы выглядят, мягко говоря, ужасающими. Почему ужасающими?
Во вранье вовлечено слишком много людей, чтобы предполагать, что оно никогда не всплывет наружу. Вранье касается слишком основополагающих для Гарри вещей, про которые он прямо и неоднократно спрашивает директора на протяжении всех книг. Наконец, вранье вынуждает его сделать выбор, который он, возможно, сделал бы и без вранья, из одного только Солнечного великодушия, и в этом случае у него осталась бы лазейка к дальнейшему самоуважению… сделал бы, если бы хватило сил.
Сил – на то, чтобы принять правду. Правды Солярии, к сожалению, органически не любят, если она неприятна, при всей их внешней антипатии ко лжи. И выбор Дамблдора с самой первой книги перечеркивает единственную лазейку для Гарри, которая дала бы ему впоследствии возможность выбраться и сохранить себя. Слишком многое стоит на кону, и мудрый стратег, рассудив и оценив риск, не оставляет мальчику шанса, здраво выбрав между благополучием Магического Мира и «слезой одного-единственного ребенка».
Вывод – Гарри Поттер неизбежно умрет, причем неважно, умрет ли он физически в седьмой книге, хотя подобный исход был бы для него наиболее милосердным. Он – жертва, которую (спокойно или нет – не суть важно) платит Магический Мир за собственное выживание. И именно это и есть тот факт, которого он все еще не понял – и который уже поняли те окружающие его люди, у кого есть мозги и толика жизненной мудрости. Пока мальчик пребывает в уверенности, что делает все, что должен, и ему будет, куда вернуться «после» (вот оно, вранье Дамблдора – «ты сильнее тем, что ты способен любить»), прочие люди уже въехали, что возвращаться будет некуда и некому. Достоевский отдыхает.
Возникает вопрос – а какой, в таком случае, была бы правда, та самая которую Дамблдор предпочел скрыть? Она просто лежит на поверхности – если вспомнить планетарную картину психотипа Гарри.
Основной ведущей планетой для него является не только Солнце, но и Плутон.
Плутонианские привязки присутствуют в жизни Гарри буквально изначально – в бессознательном возрасте он переживает катастрофу, оказывается способным противостоять текущему воплощению зла, причем все события плотно и морским узлом завязаны на темную магию (и темного мага). Удача и то, что Гарри все же выжил – ярчайшие доказательства наличия в нем линии Солнца. Сама же катастрофа и сопутствующие ей обстоятельства могут быть следствием только присутствия на нем тени Плутона.
Плутон – планета высшая, то есть, способная, пока ее сдерживают, создавать фон разве что мелкими дискретными включениями, вроде постоянных смертельных опасностей, наличия могущественных (энергетически) злобных врагов, швыряния из тотальной бедности в нежданно сваливающееся наследство и прочей общей напряженности жизненного пути.
Постоянное включение Плутона чревато, ибо способно мгновенно вышибить человека из привычной реальности, до неузнаваемости исказив его картину мира. Что получится, если это все же произойдет?
Неконтролируемый, дьявольский умный, неуправляемый маньяк. Который, как любой маньяк-Плутонианец, посвятит свою жизнь служению высшей силе «справедливого возмездия» – он ее, возможно, никогда для себя не персонифицирует и не обозначит понятием, но ее присутствие будет ощущать всегда. Постоянно, до конца своей жизни – даже если попытается с ней порвать. Но порвать с ней, к сожалению, невозможно – можно лишь перестать ей служить, что сравнимо с побегом из капкана, когда, чтобы выбраться, приходится оттяпать себе половину конечностей. В данном случае, в основном, душевных.
Плутонианская сила – не то, с чем можно поиграться и бросить, выйдя сухим из воды, и в каноне присутствует ярко прописанный Плутонианец, чей пример столь же поучителен, сколь и печален – низшая сила никогда не отпускает того, кто однажды влез в ее щедрые объятия. Это именно тот случай, когда, единожды поддавшись слабости, человек расплачивается годами – и счастлив при этом до одури, что у него, вообще, есть такая возможность. Он слишком хорошо понимает альтернативу. И Дамблдор, глядя на него и принимая решение за Гарри, не может не понимать.
Гарри же альтернативы не видит, что и естественно – ему просто не дали шанса. Как Солярий, он чересчур любопытен, активен и чересчур привык к собственной непрошибаемой удачливости. Он в принципе не подозревает, что бывают бяки, однажды засунув нос в которые, уже не получится высунуть его обратно. Объяснять ему это на словах означает – лишь спровоцировать попытку проверить на практике. Тем более, что Гарри все же не настолько дурак (да и вообще не дурак), и тень Плутона над собой, да и в себе, прекрасно чувствует.
Его реакция на эти ощущения типична для любого, кого подобное касается в первый раз – он напуган. Он в панике и отталкивает от себя все, что приближает его к собственной Плутонианской сути – змееустость, связь с Волдемортом, даже мало в чем повинный Слизерин. Дамблдор проявляет воистину виртуозную дипломатичность, умудряясь и намекнуть мальчику, что Плутон в нем, мягко говоря, есть, и успокоить его враньем, что этой линии ему удастся в самом себе избежать, если очень постараться. Враньем – потому что избежать ее не только не получится, но и придется в какой-то момент максимально активизировать, дабы справиться с чертовым Волдемортом.
Гарри с подачи Дамблдора только и делает, что делает вид, будто мощная потусторонняя сила, раз за разом вмешивающаяся в его жизнь, по факту есть нечто, не имеющее к нему прямого отношения. И, тем не менее, в каком предмете он сильнее всего? В защите от темных искусств. Какой профессией он начинает бредить, как только интуитивно улавливает ее нередкий (но, разумеется, исключительно в благих целях, все для достижения высшей справедливости) контакт с тьмой? Профессией аврора. Кто, в конце концов, сумел стать его единственным реальным, не на словах, другом в мире взрослых людей? Оборотень.
Да, Люпина любят и уважают все, но до настоящих отношений дело доходит только у Гарри – хотя сам Люпин никогда ни от кого не отказывается. К нему просто больше никого так сильно не тянет, как измученных собственным бесконечно угрожающим в любую секунду взорваться внутренним ядерным реактором Плутонианцев. Обоих двух.
Силы Солнца хватает, чтобы Гарри успешно велся на том, что ему скармливает Дамблдор, и закусывал своим неунывающим оптимизмом. Но даже ее не хватит на то, чтобы отрицать очевидное, когда оно вырвется наружу. Тем более – если учесть, что вместе с очевидным наружу вырвется и факт многолетнего вранья Дамблдора – человека, которому Гарри, несомненно, безоговорочно доверял. Которому позволил участвовать в формировании себя, как личности. Который налепил ему розовые очки, позволяющие надеяться на помощь, которая не придет.
Гарри Поттер не способен любить и не способен принять это в себе, поэтому его смерть – вопрос времени. В лучшем случае он успеет при этом выполнить функцию, ради которой все и затевалось. Даже если он выживет в самой битве, что не факт, то ему все равно будет некуда возвращаться, да и вряд ли у него получится подобный финт – сила Плутона, повторюсь, не выпускает из своих цепких лапок то, что однажды заполучила. У Гарри чересчур много шансов стать вторым Волдемортом, настолько много, что проще лишить его даже подобия выбора, чем рисковать. Что Дамблдор с успехом и делает.
Второй не самый невероятный вариант финала – кто-то должен будет попросту убить Гарри после того, как он убьет Волдеморта. И этим кем-то может быть только еще один Плутонианец, но уже без провальной линии Сатурна, то есть, способный удерживать себя в жестких рамках, даже если они разносят его изнутри по частям. И, похоже, что именно изначальное наплевательство Гарри в вопросах самовоспитания в конечном итоге и предопределило его судьбу. Бороться с этим уже поздно и бесполезно – он слишком глубоко увяз, он слишком яркий Солярий, чтобы так круто повернуть на энное количество градусов, не потеряв в самоуважении и самооценке, без которых он нефункционален.
Третий вариант развязки для Гарри (слабо отличающийся от первого) – не физическая смерть, а лишь полное разрушение личности. Не самый невозможный исход для тщательно сдерживаемой годами, а потом одним рывком вырывающейся наружу Плутонианской силы.

[rebushko away]

Gella von Hamster
он мне как персонаж перестал нравиться еще в Ордене Феникса, да

[Невилл Злонгботтом]

Rivolta, аналогично.
Chesia, ого, сколько текста)) потом почитаю, сейчас я на пару секунд, у меня вдруг глава в КЗК начала получаться)) *тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить*
Не-а, не читала. Какая-нибудь фэндомная классика, которую стыдно не знать, да? Я просто за законченные макси не берусь, для меня это самоубийство))

[Chesia]

Gella von Hamster Именно))) Для меня Фрияна стала вообще началом любви к этому фендому)
А за НЕзаконченные макси ты стало быть берешься, да?)))
www.hogwartsnet.ru/mfanf/ffshowfic.php?fid=7583...

[kirscheee.]

а я люблю Поттера. с хера ли подростку быть абсолютным героем? Роулинг сама стопицоттысяч раз подчеркивала, что он просто человек.

[Chesia]

kirscheee. о! Согласна)))

[Невилл Злонгботтом]

Chesia, за незаконченные - берусь, если мне интересны персонажи, сюжетная линия и пейринг)
kirscheee., а остальные там, что ли, супергерои? чего они тогда мне характерными кажутся, а этот никаким?

[Невилл Злонгботтом]

Chesia
кстати, спасибо за статью. интересные мысли.

[kirscheee.]

Gella von Hamster ну по мне так Поттер вполне себе с характером. просто у него очень оригинальных, отличающих его от других черт нет. а в совокупности все его черты делают Поттера Поттером