Все мы здесь не в своём уме - и ты, и я. И аффтар.

[Gella-von-Hamster]

Название: Головокружение.
Автор:  Gella von Hamster.
Фэндом: фильм Тима Бёртона «Алиса в Стране Чудес».
Рейтинг: G.
Тип: дженогет.
Персонажи и пейринги: Алиса/Шляпник, Чеширский Кот, Белая Королева, etc.
Аннотация: у каждого хэппи-энда есть оборотная сторона.
Жанр: не очень добрая сказка.
Дисклаймер: даже курево, которое употреблял аффтар, принадлежит Синей Гусенице.
От автора: я, если честно, не имею понятия, из-за каких дел Алиса оказалась на корабле. И я не знаю, может ли путешествовать между мирами кто-то, кроме Белого Кролика. Но... let it be?
Ах да, как обычно - ищем опечатки. Я, конечно, перечитывала, но глаз замылился уже.

А истина где-то посередине.
Не справа, не слева, не
на сцене, на исповеди, на вершине,
не в пламени, не со дна.
Глупо чего-то бояться ныне:
мы же давно во сне.
Мы заказали себя иными,
и ждём исполнения сна.
(с) Виктория Райхер (neivid), «Баллада для тех, кому гру»

Алисе Кингсли снятся странные сны...

Алисе Кингсли снятся странные сны. Точнее, любому другому человеку они показались бы странными, для неё же – ничего удивительного; всё так знакомо, близко, всё так по-настоящему, что возникает невольно робкая надежда – а вдруг не сон? И каждый раз надежда рушится, разбивается, точно фарфоровая чашка. Алисе больше не нужно щипать себя для того, чтобы проснуться – теперь она просыпается легко, слишком легко.
Алисе снится Страна Чудес. Снятся лесные тропинки и поросшие зелёной травой холмы, снится река с её неторопливым течением – во сне Алиса сидит в лодке с книгой на коленях, вёсла гребут сами собой, а на носу лодки, опасно раскачиваясь, восседает Мартовский Заяц и с выражением читает какие-то стихи, да так, что Алиса не может удержаться от смеха. Снится стол, за которым когда-то проходило Безумное Чаепитие. Снится замок Белой Королевы, прекрасный сад вокруг него и качели в саду. Иногда во сне Алису раскачивает Кролик, иногда – Траляля или Труляля, но чаще – Шляпник. В этих снах пахнет весной и цветущей вишней.
Иногда Шляпник целует Алису, и тогда ей меньше всего хочется просыпаться. Но сон обрывается, и для Алисы наступает новый день нормальной жизни.
Только она уже не уверена в том, что эта жизнь – настоящая.
Ведь в Англии даже нет ни одного говорящего цветка.

***
Маргарет говорит, что Алиса чересчур загружает себя работой. Вся эта рассеянность – от усталости, не иначе. Мать, когда они в последний раз виделись, говорила мало чего – ей очень нравился тот молодой джентльмен из Уэльса, и она недовольна тем, что её дочь его отвергла.
- Я не понимаю тебя, Алиса, - голос матери сух и строг, во взгляде – недоумение. – Почему ты так настойчиво упускаешь все шансы, которые даёт тебе судьба? Подумай о своём будущем.
- Я думаю, мама.
- Тогда объясни мне – почему?
«Просто я уже люблю другого человека!» - так хочется выкрикнуть это, громко, в голос. Но нельзя – мать же непременно начнёт выведывать, кто это.
Интересно, а Шляпник вообще человек или нет?..
- Не знаю.
А сны, которые снятся Алисе, становятся всё чудесатее и чудесатее. Они какие-то смазанные, нечёткие, и запоминаются только урывками. То снится ей, будто бы она выходит замуж за Шляпника, и Белая Королева венчает их; потом вдруг оказывается, что кольца куда-то подевались, и все принимаются их разыскивать, тем самым создавая невообразимую суету. Белый Кролик носится, всплескивая лапками, восклицает «Кольца! Кольца!» так, словно надеется на то, что кольца услышат его и сами прибегут на зов. Кому-то из гостей быстро надоедают его причитания, завязывается потасовка, и Алиса отрешённо думает о том, что более дурацкой свадьбы и не придумаешь. Но Шляпник беспечно улыбается, и от этого ей хочется улыбаться тоже.
То видит она во сне своего мужа за работой в шляпной мастерской. Видит ребёнка у себя на руках, но не может разглядеть его лица. Ребёнок тяжёлый, тёплый; внезапно Алиса приглядывается к нему повнимательнее и понимает, что держит на руках одну из обезьянок, прислуживавших при дворе Красной Королевы. Ей становится невообразимо смешно, она дико хохочет и просыпается – в слезах.
Алиса ловит себя на том, что силится узреть в повседневности знаки, подаваемые ей Подземной страной. Она присматривается ко всем бабочкам, надеясь узнать в какой-нибудь Абсолема, и ей даже пару раз попадаются те, что очень похожи на него, но они мгновенно улетают, не удостаивая её и парой словечек. Она дёргается, заслышав шуршание листвы или увидев, как колышутся растения в саду – а ну как это Кролик спешит по делам? Гуляя в парках, она заглядывает под кусты, желая обнаружить там заветную нору, но те, что встречаются ей, выглядят слишком узкими для того, чтобы в них могла случайно – или не совсем случайно – провалиться девушка двадцати одного года от роду.
Алисе Кингсли кажется, что с каждым днём она становится всё более нормальной для Страны Чудес и всё менее нормальной для того мира, что принято считать настоящим.
Алиса Кингсли сходит с ума.

***
За последние два года она привыкла к кораблям: к качке и морскому воздуху, к скрипу палубных досок и крикам чаек. В своих странствиях Алиса вспоминает Страну Чудес чуть реже: голова забита делами, и нет времени на ностальгию. Да и где на корабле отыщешь кроличью нору? Поэтому, возвращаясь домой, к укоризненным взглядам сестры и матери и навевающим тоску мыслям, Алиса всегда чувствует себя несколько неуютно.
Сегодня ночью – особенно.
Это всего-навсего простуда, убеждает себя Алиса, обычная простуда, а не какая-нибудь заморская хворь. Эка невидаль – жар, и ломота в ногах, и головная боль такая, точно череп вот-вот взорвётся... с кем не бывает.
Хочется поскорее уснуть. И неважно, что приснится – свадьба или похороны, будет она при пробуждении смеяться или плакать... лишь бы не ощущать эту боль, лишь бы не морочить себе голову опасениями и тревогами. Только вот незадача – при такой боли едва ли заснёшь.
А где микстура? Был ведь тут полный пузырёк... Надо же, нигде не найти, как испарилась. Ладно, она обойдётся. Хотя нет, вряд ли.
Алиса выходит из каюты и тут же жалеет о том, что не накинула хотя бы шаль – ветер промозглый до ужаса. Но возвращаться уже неохота. В голову приходит мысль о том, что судовой доктор примет её в полумраке за какую-нибудь поднявшуюся со дна морского утопленницу. Скажем, за погибшую в день бракосочетания невесту – белая ночная рубашка вполне сойдёт за подвенечное платье. Голова кружится – хорошо хоть качки нет...
Тёмная дыра зияет в палубе прямо перед ней, и Алиса едва успевает остановиться. Оттуда пахнет мокрой землёй – Боже, какая земля на корабле, что за ерунда? – и ещё чем-то странным. Алиса никогда не задумывалась над тем, как пахнет темнота – сейчас она думает, что, должно быть, как-то так.
Неужто и на кораблях бывают кроличьи норы?..
Темно, хоть глаз выколи. Дна не видать. А голова кру-жит-ся...
Алиса не пугается, когда чувствует, что падает вниз – к этому ей тоже не привыкать. Только на секунду задаётся вопросом: был он, этот мягкий толчок в спину, или ей почудилось?
А потом темнота гостеприимно заключает её в объятия.

***
Трава тут мягкая – так и лежала бы, не вставая. Интересно, а где же та комнатка, маленькая дверца, зелье крох вкупе с пирожками дылд? Или всё дело в том, что теперь никто не сомневается – она та самая Алиса, а не какая-то другая?
- Поднимайся, милочка. Что это на тебе надето? Только не говори, что у вас там такое носят.
- Привет, Чешир.
Кот, без сомнения, рад её видеть – с удовольствием позволяет Алисе его гладить и утробно урчит.
- Ты не ответила на мой вопрос про платье.
- Это не платье. Это ночная рубашка. Понимаешь, я пошла за микстурой, а там – нора...
- Всё понятно, - прерывает её Кот. Исчезает – и тут же появляется снова, но уже слева от девушки. – Приятно, что ты не забываешь старых друзей. Хочешь, угадаю, кого ты не забываешь больше остальных?..
- Ты не станешь угадывать. Ты ведь и так это знаешь.
- Он в замке Белой Королевы, вернулся ко двору. Тебя проводить, дорогая? Или же сама дорогу найдёшь?
- Проводить, проводить!
А ходится здесь легко и быстро, точно ноги в семимильные сапоги обуты. И голова больше ничуть не болит. Интересно, она тут вообще у кого-нибудь когда-нибудь болит? Или то, чего – пусть и в фигуральном смсыле – нет, не может и болеть?
Ах, сейчас это всё неважно, совершенно неважно.
Вдруг ей скоро придётся возвращаться?

***
Вот он, знакомый сад – всё так же красив, и в воздухе аромат цветов. Шпили башен Белого Замка блестят в лунном свете. Королева – одна, без свиты – стоит на крыльце, напряжённо вглядывается вдаль. Увидев, что по садовой дорожке идёт Алиса, и Чеширский Кот лениво плывёт по воздуху над её головой, Белая Королева подбирает пышные юбки и быстрым шагом идёт навстречу – тревожное выражение с её лица, впрочем, не исчезает.
- Здравствуйте, Ваше Величество, - тихо произносит Алиса, почтительно преклоняя перед женщиной, выглядящей не старше её, колено – книксен в таком наряде, наверное, будет смотреться ещё смешнее. Королева улыбается, жестом просит её встать и, подойдя поближе, приобнимает Алису и целует в щёку. От Королевы пахнет ванилью; губы у хозяйки Белого Замка холодные, и оставляют тёмно-алый помадный след на щеке.
- Здравствуй, Алиса. С возвращением.
Через плечо гостьи Королева внимательно, даже как-то слишком внимательно смотрит на Кота, но Алиса этого не замечает. А потом двери замка распахиваются, и к Алисе бросается куча давних и, как казалось ей, навсегда потерянных друзей.
- А-а-а! Все видят, кто это? Я спрашиваю, все видят?!
- Батюшки, Алиса, что ж ты не предупредила, мы бы как-нибудь подготовились...
- Ага, я же говорил, что она вернётся!
- Нет, это я говорил!
Безумный Шляпник скромно стоит в стороне, ожидая, пока схлынет толпа. Алиса, осторожно отстранив Траляля и Труляля, приближается к нему – и не знает, что сказать.
- Привет, - волнуясь, наконец произносит она. Почему-то тяжело дышать.
- Привет, Алиса.
- Как поживаешь?
- Да как сказать, - Шляпник с задумчивым видом касается рукой подбородка. – Теперь – прекрасно.
- Я... я тоже.
Все суетятся, наперебой расспрашивают Алису обо всём подряд, и не обращают внимания на то, что Королева по-прежнему не сводит глаз с Чеширского Кота.
- Ты ведь никуда не торопишься? – негромко интересуется она. – Нам надо будет поговорить.
- Как скажете, Ваше Величество, - Кот отвечает ей своей фирменной улыбкой.
В замке кто-то уже накрывает на стол.

***
Ночь тихая, мирная, спокойная. Королева Мирана взирает с балкона на спящую безмятежным сном страну, Кот с равнодушным видом висит в воздухе. Из обеденной залы доносятся голоса; происходи дело днём, к замку сбежались бы все, кому не лень, а сейчас – ужин в узком кругу друзей. Практически в семейном.
- Ты не должен был этого делать, - в голосе Мираны и горечь, и усталость, и некая растерянность. Королевы не должны так разговаривать.
- Не должен был помогать бедной девочке? Да посмотрите же вы, как она счастлива! А как счастлив Шляпник! А как...
- А её мать, сестра, тот старый джентльмен – друг ей отца? О них ты подумал?
Кот снова расплывается в улыбке:
- Нет. Но не стоит беспокоиться о них, Ваше Величество. Скорбь не бывает вечной. А счастье... знаете ли, счастье одних часто строится на несчастье других.
- Кто это сказал?
- Так говорят в её мире, Королева. Так в нём и живут.
Он похож издалека на маленькую тучку в небесах, рассеянно думает Мирана. И никто, никто в данный момент не противен ей так, как он.
- Учти, Кот... когда Алиса поймёт, что уже никогда не сможет вернуться назад, я не стану скрывать, кто ей помог.
- Не скрывайте, - разрешает Кот и переворачивается вниз головой. Королева вздыхает и отворачивается. В зале раздаётся взрыв смеха – а затем, судя по звуку, со стола что-то падает и разбивается. Снова смех.
Так непринуждённо. Так весело.
Так неправильно.

***
- Какой урод не закрыл трюм?!
- Богом клянусь, сэр – он был закрыт!
- Посветите там, эй, вы...
Темно, хоть глаз выколи. Но неестественно изогнувшуюся белую фигуру на дощатом полу различить можно.
- Мисс Кингсли! Мисс Кингсли, вы слышите меня?..
- Она что, шею сломала?..
Тонкий месяц, выглядывающий из-за облаков, похож на широкую недобрую улыбку.

Happy end.