Фанфик для Жюльен. С днём рождения, дорогая))

[Gella-von-Hamster]

Милая  птичка жюльен, с Днём Рождения! <333
Желаю тебе здоровья, благополучия, любви, вдохновения и много-много всяких маленьких приятностей, из которых сложилось бы большое счастье. А по поводу дат не грусти и вообще не обращай на них внимания) Быть собой - вот что главное.
С праздником тебя, фея =*
Тебе. Подарок. Надеюсь, нормальный -__-

Название: День святого В.
Автор:  Gella von Hamster
Рейтинг: G.
Тип: пре-гет, наверное.
Персонажи: Невилл Лонгботтом, Панси Паркинсон, Миллисента Буллстроуд, Дафна Гринграсс.
Аннотация: см. название) Праздник в Хогвартсе идёт полным ходом, есть пострадавшие.
Размещение: как обычно - всё сама.
Дисклаймер: я играюсь в игрушки миссис Роулинг.
От автора: для Жюльен, которая хотела почитать что-нибудь про Невилла, или Панси, или Седрика, или Рон/Гермиона.

тыкать сюдыть ^^

- Эй, Лонгботтом!
От неожиданности Невилл чуть не поперхнулся клубничным пирогом, который сегодня подали к завтраку по случаю дня святого Валентина.
- Да?
- На пару слов, - Миллисента Буллстроуд жестом пригласила его подойти поближе.
Симус, окинув слизеринку оценивающим зглядом, хмыкнул:
- Понадобится отбиваться, Нев – только свистни.
- Угу, - мрачно согласился Невилл, выходя из-за стола. Шутка ему смешной не показалась.
Миллисента терпеливо дожидалась его в стороне. Когда он подошёл, Буллстроуд, оглядевшись, достала из сумки маленькую открытку в форме сердца и протянула ему:
- Тебе. От Панси.
- Мне? – поразился Невилл, принимая валентинку.
- Ну не мне же.
Открытка была сама обычная, маггловская – красное сердечко, цветы, пара голубков. На оборотной стороне размашистым, но разборчивым почерком было выведено: «Ты безумно милый, когда краснеешь, только не стесняйся заговаривать с девушками. В идеале, первый шаг должен делать мужчина. П.».
- А почему она сама... ну...
Миллисента пожала плечами:
- Откуда я знаю? Может, боится чего. Ладно, больше к тебе у меня никаких дел нет. Свободен.
Уже Буллстроуд удалилась с чувством выполненного долга, уже покинули зал Симус и Дин, а Невилл всё стоял, обескураженный, так и этак вертя в руках открытку. Вздохнув, он положил её в карман и направился на урок.
Личная жизнь у Лонгботтома не складывалась совершенно. Любимая девушка – это не кирпич, сама на голову с крыши соседнего дома не свалится, а знакомиться на улицах у него не хватало решимости. По клубам и тому подобным заведениям Невилл на каникулах не ходил, сестёр, у которых могли бы быть симпатичные подруги, не имел. Оставалась школа, но и здесь всё было сложно.
Раздумывая как-то на эту тему, Невилл пришёл к выводу, что всех девчонок, с которыми он более-менее близко общается в Хогвартсе, он воспринимает как родственниц. Гермиону – как молодую, но строгую тётушку, которая будет помогать с уроками и следить за успеваемостью. Джинни – как сестру, причём старшую; сама она, похоже, воспринимала их отношения примерно так же. Луну – как изредка заезжающую в гости крёстную, понимающую и ободряющую, способную рассеять тучи и подарить немножко света. Лаванду и Парвати – как двух кузин-хохотушек, которые подкалывают не со зла и кокетничают вечно не всерьёз. Так, чтобы полюбоваться на его замешательство и попытки сообразить, как же реагировать на их поведение.
И были другие. Те, которых можно было бы рассматривать как потенциальных подружек, если бы он не стеснялся хоть с кем-нибудь из них познакомиться поближе. Панси Паркинсон была одной из них – привлекательная, дерзкая, неглупая, ехидная, совсем-совсем чужая. Неужто это и впрямь её послание? Ладно, то, что она, как и большинство представителей её факультета, недолюбливает гриффиндорцев, возможно, и неправда, но она же, в конце концов, чуть ли не с первого курса встречалась с Малфоем. С другой стороны... они ведь недавно вроде как расстались. Невилл слышал от Лаванды, что Малфои-старшие договорились с четой Гринграссов женить Драко на их младшей дочери, Астории, и тот не против. И Панси теперь одна... нет, Мерлин Великий, она не стала бы посылать ему открытку. Подозрительно всё это...
Входя в кабинет, Невилл задержал взгляд на лежавшей на столе стопке пергаментов. Шестикурсники всех четырёх факультетов три дня назад писали проверочную работу по истории магии: Гриффиндор и Хаффлпафф на первом уроке, Рейвенкло и Слизерин – на втором. Бинс, кажется, уже проверил все работы.
Фамилия «Паркинсон» на верхнем свитке была написана таким же почерком, как и слова на открытке.

***
В тот день Невиллу почти на всех уроках преподаватели делали замечания; некоторые, в числе коих был, разумеется, и профессор Снейп, сняли из-за него у Гриффиндора баллы за невнимательность. Однако об учёбе думать не получалось никак, мысли о сегодняшней валентинке и о Панси Паркинсон покоя не давали. Апофеозом стало то, что Панси, кажется, во время Трансфигурации на него смотрела – глаза, правда, быстро отвела. Чем больше Невилл размышлял об этом всём, тем менее странной казалась ему эта история – ну, решила девушка отправить валентинку понравившемуся парню, попросила подругу передать... чего здесь необычного? Кроме того, кем был этот парень – да ровным счётом ничего.
И Невилл решился.
Несколько алых роз с куста, росшего у теплицы с плющами-душителями, профессор Спраут срезать разрешила. Заулыбалась: мол, праздник же, всё с вами, молодыми, понятно. Невилл исколол себе руки, пока срезал их, но был почти уверен, что игра стоит свеч. Розы казались ему наиболее подходящими цветами для Панси – причём именно алые.
Ожидая Панси неподалёку от входу в слизеринскую гостиную, Лонгботтом переминался с ноги на ногу и искренне надеялся на то, что не нарвётся на Драко или Крэбба с Гойлом. Их, безусловно, заинтересовало бы, что он здесь делает, да ещё и с цветами, а поднимать людей на смех они умели знатно. Но, к счастью, Панси появилась довольно быстро. За ней, держась от однокурсницы на небольшом расстоянии, шли, шушукаясь, Миллисента и её подружка Дафна Гринграсс. Увидев Невилла, Буллстоуд вытаращила глаза и ткнула Дафну локтем в бок – пребольно, наверное, у Миллисенты была тяжёлая рука. Гринграсс расплылась в нехорошей улыбке, и обе, не подходя ближе, явно вознамерились понаблюдать за дальнейшим развитием событий.
Паркинсон, не замедляя шага, скользнула равнодушным взглядом по нему и его розам.
- Панси...
Она недоуменно, хмуро воззрилась на него:
- Чего тебе?
Хорошо же притворяется. Если... притворяется?
- Поздравляю с днём святого Валентина, - он, стараясь не обращать внимания на двух непрошенных, не прекращающих перешёптываться зрительниц, протянул букет ей, и Панси взяла его – без тени улыбки, зато с явным удивлением. – Это вот тебе... спасибо за открытку, очень приятно. Не ожидал, что...
- Открытку? – перебила его Панси. – Какую ещё... дай её мне!
Невилл растерянно нашарил в кармане валентинку и отдал ей. Девушка изумлённо пробежалась по строчкам глазами; выглядела она не менее ошарашенной, чем он сам.
- Тут какая-то ошибка, - медленно, напряжённо проговорила Панси. – Это не моё. Я этого не...
И тут раздался смех.
Смеялась Миллисента – громко, басом, по-мужски. Смеялась Дафна – звонко, заливисто, молотя по воздуху кулачком. Невилл переводил взгляд с них на Панси, безмолвно застывшую, точно после заклятия, и с каждой секундой всё более отчётливо понимал, что произошло.
У него тоже когда-то было перо, с помощью которого можно было бы подделать любой почерк. Но он его потерял – как потерял когда-то другое, со встроенной проверкой орфографии, и перочинный нож, и все напоминалки, которые дарила ему бабушка.
И остатки мозгов, кажется, тоже.
Развернувшись, Невилл побрёл к лестнице, пытаясь не слышать развесёлого хохота. Праздник удался на славу. Уж лучше бы как каждый год – без поздравлений, без подарков, будто самый обычный день.
- Да пошли вы к чёрту, идиотки! Лонгботтом, стой!
Она нагнала его уже на лестнице – схватила за руку, сама устало прислонилась к стене. Невилл подумал, что впервые видит эту девушку несчастной и злой. Попросту злой ему доводилось видеть её и раньше.
- Не обращай на них внимания, - тяжело, как-то странно дыша, выговорила Панси. Похоже, она была на грани того, чтобы расплакаться. – Две дебилки... это всё придумала Дафна, я знаю. О Милли можно сказать много разного, но коварства в ней ни на грамм. Таскается за этой Гринграсс, словно хвост... думает, они подруги. Ничего, однажды Дафна и ей свинью подложит, это очень на неё похоже.
- Ты плачешь, - констатировал Невилл.
Панси отвернулась:
- Нет.
- Плачешь.
- Нет.
Они стояли рядом – Панси, уже не пытающаяся справиться с непослушными слезами, сбегающими по щекам, и Невилл, подавленный и гадающий, как себя вести. Если бы плакала Гермиона, он не стал бы ничего говорить, просто приготовился слушать то, что она ему расскажет, когда успокоится – если, конечно, захочет что-нибудь рассказывать. Если Джинни – бережно сжал бы её ладонь в своей и на секунду ощутил бы себя старшим. Но плакала Панси – чуть менее далёкая, чем сегодня утром, но всё равно чужая. И Невилл не знал, что делать.
- Дафна просто очень рада за сестру, - шмыгнув носом, пробормотала Панси. – Союз двух знатных семей, деньги, связи, все дела. Невилл... если хочешь, забери цветы.
Он удивлённо замотал головой:
- Это же подарок.
- Но ведь я не посылала тебе ту открытку.
- И что? Я не могу просто так... поздравитькрасивуюдевушку?
Панси хихикнула:
- Знаешь, в одном они были правы: ты действительно безумно мило краснеешь.
Он не мог точно определить, когда стёрлась невидимая грань между ними: в тот момент или чуть раньше. Но с того дня Панси больше не казалась ему чужой – хоть и в «родственницу» не превратилась.
Впрочем, это было только к лучшему.